 |
 |
|
|
||
|
|
||
 |
 |
|
Орден
Тамплиеров |
 |
|
Чэнь Тан совершил марш-бросок на полторы тысячи километров к цитадели Чжи Чжи и взял ее приступом. Сам вождь был схвачен и обезглавлен. Китайская пограничная армия одержала победу, однако у Чэнь Тана возникли проблемы. Пытаясь поскорее собрать нужное войско, он подделал некоторые документы, подписавшись за императора. Он приказал поскорее изготовить красивые картины с изображением своих побед и доставить их ко двору, чтобы умилостивить правителя.
При дворе рисунки понравились, и Чэнь Тану удалось избежать гибели.
Эти-то иллюстрации, ныне утраченные, послужили главным источником информации для описания военной кампании Чэнь Тана через 100 лет после нее в книге «История ранней династии Хань». Составитель подробно описывает осаду, включая диспозицию сил Чжи Чжи внутри и вокруг города на момент прибытия китайцев: «Более ста всадников выехали наружу и галопом скакали взад-вперед у стены. Около двухсот пехотинцев, выстроившихся с обеих сторон от ворот, маршировали в строю, устроенном наподобие рыбьей чешуи. Люди, стоявшие на стене, один за другим бросали вызов китайской армии, крича: «Выходите и бейтесь!»
Упоминание о строе в виде рыбьей чешуи очень любопытно. Трудно представить, что оно может подразумевать нечто иное, кроме маневра с перекрывающимися щитами, а это сразу же заставляет вспомнить о тактике, разработанной римлянами. Лишь у римлян имелись четырехугольные щиты, пригодные для построения в виде рыбьей чешуи. Scuta, стандартный щит легионеров, имел прямоугольную, цилиндрически изогнутую форму и отлично подходил для построения в ряды и образования временных защитных «стен». Наиболее знаменитая тактика построения со щитами называлась testudo (черепаха). Она была доведена до совершенства в конце I в. до н.э.: квадрат легионеров соединял щиты сверху и со всех сторон, что давало им полное укрытие от вражеского огня.Когда востоковед Хомер Дабе обратил внимание на упоминание о боевом порядке в виде рыбьей чешуи, он тут же вспомнил о римских легионерах: «Линия римских щитов, протягивающаяся непрерывной цепочкой вдоль фронта пехотинцев, будет напоминать «рыбью чешую» тому, кто раньше никогда не видел подобного построения, в особенности из-за того, что щиты имели скругленную поверхность. Трудно придумать более удачный термин для описания».
Второй намек говорил о том же. В «Истории ранней династии Хань» упоминается, что городские ворота были защищены двойным палисадом. Это опять-таки наводит на мысль о римлянах: легионеры были непревзойденными мастерами в строительстве подобных укреплений, состоявших из канавы, обнесенной рядами заостренных кольев спереди и сзади. Дабе посоветовался со своими коллегами-историками и обнаружил, что ни один другой древний народ не пользовался такими фортификационными сооружениями. В частности, кочевники не обладали какими-либо знаниями в области военной инженерии.
Объединив указания на боевой порядок в виде «рыбьей чешуи» и двойной палисад, Дабе предположил, что армия Чжи Чжи включала несколько сотен римских легионеров, которые каким-то образом оказались далеко на востоке и поступили к нему на службу в качестве наемников. Предположение представляется слишком смелым, но оно основано на некоторых исторических свидетельствах.
Известно, что величайшей угрозой для римской власти на востоке всегда была Парфянская империя, центр которой находился в Иране. Возродив старые имперские амбиции древних персов, парфяне установили свою власть над Ираком, Сирией и Палестиной. В 54 г. до н.э. Красе отправился в поход с целью «разрубить парфянский узел на Ближнем Востоке. Сначала ему сопутствовала удача. Его армия — семь римских легионов, 4000 всадников и почти столько же легковооруженных пехотинцев (в целом около 42 000 человек) — значительно продвинулась на территорию Северного Ирака. Потом, в мае 53 г. до н.э., она встретилась лицом клицу с врагом у Карраха (Харран).Союзники Красса дезертировали еще до начала сражения, прихватив с собой большую часть кавалерии. Его силы, хотя и значительно превосходившие вражеские, почти полностью состояли из пехотинцев. Навстречу им выступила конная армия, включавшая подразделение из примерно 9000 опытных лучников. Парфянская тяжелая конница быстро разбила вспомогательные войска Красса, в то время как проворные лучники внесли смятение в его главные боевые порядки. Легионеры образовали оборонительный квадрат и сомкнули щиты вокруг себя, но без особого успеха. Римлянам еще предстояло усовершенствовать маневр «черепахи»; хотя солдаты Красса были защищены со всех сторон, они по-прежнему оставались уязвимы сверху. Стреляя высоко в воздух, парфянские лучники обрушили на них град стрел. Не в силах выстоять перед таким натиском, римляне отступили на более высокую позицию для перегруппировки. Красса отвлекли от своих войск обманным обещанием мирного договора и убили, а его голову отослали в Парфию как военный трофей. Римское войско пришло в полный беспорядок. Двадцать тысяч римлян было убито на месте, еще десять тысяч захвачено в плен. (Рим не забыл о позоре Карраха. Восемнадцать лет спустя знаменитый император Марк Антоний вернулся в Парфию, чтобы отомстить за поражение Красса. На этот раз римляне довели до совершенства искусство формирования «черепахи» и смогли обеспечить себе полную защиту от парфянских стрел. Антоний не добился полного успеха, но его поход завершился с куда меньшими потерями для римского войска, чем военная кампания Красса.)
Что же случилось с десятью тысячами легионеров, захваченных в плен при Каррахе? В римских хрониках говорится, что парфянский царь приказал перевезти их за две тысячи километров на противоположный конец своей империи. Многие умерли во время долгого и тяжелого путешествия, но выживших поселили как наемников в провинции Маргиана на восточной границе Парфии. Римский поэт Гораций предполагал, что воины, отчаявшись когда-либо вернуться домой, женились на местных женщинах и обустраивали свою новую жизнь.
(Этот сюжет напоминает историю о воинах Александра Македонского, оставившего своих воинов жить на границах империи.) Итак, мы знаем, что около 50 г. до н.э. несколько тысяч римских легионеров действительно находились в Центральной Азии. Возможно, парфянский царь продал некоторых своих легионеров правителю соседней Согдианы, который был патроном Чжи Чжи, а может быть, некоторые римляне смогли бежать и продолжили свой путь на восток как «солдаты удачи».
Что же произошло с ними после сражения с армией Чэнь Тана? Каков был их дальнейший путь?
В китайскиххроникахутверждается, что после битвы с Чжи Чжи 145 вражеских солдат были захвачены в бою, а еще 1000 сдались в плен. Затем пленники были распределены в качестве рабов среди различных союзных правителей, предоставивших свои силы для экспедиции. Дабе отметил, что число 145 соответствует количеству («около 200») солдат, выполнявших построение в виде «рыбьей чешуи», и выдвинул предположение, что среди пленников могло быть много римлян.
В любом случае резонно предположить, что римляне не были истреблены поголовно. Вполне возможно, их могли угнать дальше на восток как рабов или наемников в одно из государств китайского Туркестана, предоставившего свои войска для экспедиции Чэнь Тана. И Дабе задался вопросом: мог ли кто-нибудь из них достигнуть Китая? Но впоследствии он пришел к выводу, что «такое событие представляется маловероятным».
Несколько лет спустя Дабе вернулся к этой теме; на этот раз в его распоряжение попали сведения, что легионеры в конце концов действительно оказались в Китае. В китайской переписи населения, происходившей примерно в 5 г. н.э., среди городов провинции Ганьсу в северо-западном Китае упоминается Ли Чань. Это название совпадаете китайским наименованием греко-римского мира. Почему китайский город получил такое необычное название? Тайна лишь усугубляется переменой, произошедшей в 9 г. н.э., когда император Вэн Ман издал указ, согласно которому все названия городов должны были «соответствовать действительности». Ли Чань был переименован в Чэн Лю, что может означать «потомки пленников» или «пленники, захваченные при штурме». Значит, город был населен людьми из Римской империи, захваченными в плен при штурме друтого города? Здесь, по-видимому, теряются последние следы римских солдат, остатка легионов Красса, которые против своей воли пересекли полмира.
Если население города не претерпело значительных изменений за последние две тысячи лет, анализ ДНК когда-нибудь может предоставить убедительные аргументы в пользу этой экстравагантной гипотезы.
Вообще контакты Рима с Китаем продолжались в том или ином виде в течение двух или трех столетий, пока в 166 г н.э. в китайских анналах не появилась удивительная запись. Там говорится о прибытии «посольства» от царя Ань Туна из Дациня — одного из двух китайских названий для Римской империи. Ань Тун, очевидно, был императором Марком Аврелием Антонином (180—161 гг. до н.э.). «Посольство», или, скорее, торговая делегация, судя по всему, прибыла морским путем, совершив плавание вокруг Индии. Она предложила дары, состоявшие из слоновой кости, носорожьего рога и черепашьих панцирей. Но, как с некоторым раздражением заметили китайцы, «в их дани совсем не было драгоценных камней».
